Меня зовут Геннадий Лубман. Я- раввин еврейской мессианской общины «Бейт Иешуа», находящейся в городе Ньютон, пригороде Бостона. Я женат, у нас две дочери. Моя жена - еврейка из Белоруссии, пришедшая к вере в Иешуа вместе со всей своей семьей на кухне их квартиры. Так началась первая мессианская община Минска. Руководителем этой общины был Николай Хаскин.

 

Откуда ты родом?

Я родился в 1974 году в Киеве. В 1992 году иммигрировал в США и следующие 25 лет прожил в Нью-Йорке.

 

В какой-то момент твоей жизни ты поверил в Иешуа…

Да, в Иешуа я поверил в 1991 году еще в Киеве.

 

В мессианской общине?

Нет, я не знал о существовании мессианских евреев в Киеве. К вере я пришел через христианских миссионеров из Австралии.

 

Ты посещал какую-нибудь общину в Киеве?

Нет. Я не знал верующих в Киеве. Мессианские общины, скорее всего, только лишь зарождались. Люди, которые мне свидетельствовали, временно находились на Украине. Через короткое время они улетели, а я остался как в вакууме.

 

Ты родился в еврейской семье и, соответственно, прошел через все испытания Советской империи по отношению к евреям…

Да, именно так и было. Все что выпадало на долю евреям, полностью коснулось и меня.

 

Как развивались твои отношения с иудаизмом?

Уже в раннем возрасте я достаточно осознанно начал искать духовность. Я не знал, что мне надо, но какая-то потребность в духовности развилась во мне где-то к годам 14-ти. Естественно, что первое место куда я пошел, была киевская синагога. Надо отметить, что мне повезло, потому что именно в это время туда приехал новый раввин Яков Блайх, являющийся сегодня одним из главных раввинов Украины. Будучи энергичным человеком, он начал создавать молодежную программу, в которую, при настойчивости моих родителей, влился и я, поскольку прошел слух, будто бы надо туда походить, а затем состоится поездка в Швейцарию. На тот момент это была запредельная мечта. Сначала я ходил туда из этих соображений, но затем я начал задумываться. В это время мы изучали «Перке Авот» - очень интересный и полный мудрости трактат Мишны. Однако меня занимали и другие вопросы. Однажды я подошел к раввину: «Все что мы изучаем – интересно.  Но я бы хотел узнать больше о Боге…». Он ответил мне чем-то несущественным и в конце концов сказал, чтобы я не морочил ему голову и изучал вместе со всеми тот материал, который мы проходим. И мне сразу стало как-то скучно, потому что в отличии от большинства, я пришел в синагогу сознательно, в поисках духовности. В результате, уже через короткое время я прекратил туда ходить, ибо все наше занятие заключалось в заучивании определенных отрывков из «Перке Авот» наизусть. Родители были ужасно расстроены, ведь теперь я не поеду в Швейцарию. Но я и не хотел никуда ехать, я хотел найти нечто важное для моей души. На этом период знакомства с синагогой у меня закончился. Лишь через много лет он начался вновь, но уже в другом контексте.

 

Как же произошло твое знакомство с австралийскими миссионерами?

В моей жизни наступил благоприятный период времени – учеба в Киевском институте иностранных языков, в который поступить еврею считалось немыслимым. Однажды, возвращаясь из института домой, я спускался по самому длинному эскалатору самой глубокой станции киевского метро. В противоположную сторону поднималась толпа людей, одетых в одинаковые голубые майки. Среди них был англоязычный молодой человек, пытающийся жестами объясниться с русскоязычной девушкой. Вся эта картина заняла считанные секунды. В любой другой ситуации мне бы в голову не пришло вмешиваться в подобную беседу, но в этот раз, доехав донизу, я вновь поднялся наверх и вмешался в их разговор. Выяснилось, что эти люди были миссионерами из Австралии, приехавшими на Украину. Их было около ста человек, а переводчиков всего двое. Я подумал, что лучшей возможности попрактиковаться в английском мне не найти. Я начал ездить с ними по всему городу и переводить. Короче, уже скоро я обнаружил реальность их веры и главное - реальность Того, кто за этой верой стоит. Так я уверовал в Иешуа. 

 

Что же было дальше?

Незадолго до моего отъезда в США, я познакомился с одним евреем, который так же, как и я, верил в Иешуа. До этого момента я думал, что являюсь единственным верующим в Иешуа евреем во всей Вселенной. Мы общались с ним в течение нескольких месяцев, прежде чем я уехал в США. Где-то месяца через три после моего прибытия в Нью-Йорк, поздним вечером грустно бредя по Брайтону, мечтая встретить каких-нибудь верующих (ведь должны же они где-то существовать), к своему изумлению я встречаю того самого верующего в Иешуа еврея, с которым познакомился в Киеве. Оказалось, что он находился в Америке с миссионерской поездкой миссии «Евреи за Иисуса». Через него я познакомился с работой этой миссии и уже через несколько месяцев вместе с «Евреями за Иисуса» мы основали нашу первую мессианскую общину «Надежда Израиля», руководителем которой был Егор Железный.

 

Ты вырос в этой общине…

Да, следующие 15 лет я рос и служил в этой общине. Затем мы основали еще одну общину «Гешер хаШамаим». К славе Иешуа обе общины существуют до сего дня. Некоторое время назад «Гешер хаШамаим» стал частью американской мессианской общины, появившейся на свет два года спустя после основания нашей (русскоязычной). Мы периодически проводили с ними совместные служения.

 

Затем ты переехал в Бостон…

Меня пригласила мессианская община Бостона. Они образовались 15 лет назад. За это время у них сменилось два раввина, и около полутора лет они вообще существовали без раввина. Они позвонили и пригласили меня стать их раввином. Это случилось как раз в тот момент, когда я почувствовал, что Всевышний отпускает меня из Нью-Йорка, из которого я сам пытался сбежать на протяжении долгих лет.

 

Ты последовательно и уже долгое время практикуешь стиль жизни, присущий ортодоксальному иудаизму…

Я бы не назвал его ортодоксальным. Действительно, законы Торы важны для меня. Однако я проделал достаточно долгий путь от минимального (если вообще!) соблюдения заповедей до того момента, когда я понял всю важность соблюдения Торы для мессианского верующего. В течение этого пути мне стало ясно, что заповеди Торы никогда не были отменены для евреев. Такого места в Библии я не вижу. Напротив, Иешуа был посвящен заповедям Торы. И что не менее важно, Его ученики также были людьми Торы. Таким образом, сопричастность еврейским законам и еврейской традиции (даже устной) для апостолов было важным, что очевидно из библейской книги «Деяния». Чем больше мне открывалась эта сторона Писания, тем больше я понимал, что должен подстраивать свою жизнь под эту модель. Я заставил себя поменяться, и не потому, что хотел следовать ортодоксальным евреям, а потому, что увидел это в Библии. Однако я хотел бы сразу оговориться: мой образ жизни и то, что я считаю правильным, не всегда одно и тоже. Я все еще не соответствую полноте той модели, которая находится у меня в голове. Я все еще в пути. Я соблюдаю то, чего достиг. Каждую неделю или месяц я стараюсь достичь чего-то нового. Все заповеди, данные нашему народу на горе Синай, не изменились и остались такими же актуальными и важными для проявления их в нашей еврейской вере и жизни. С приходом Иешуа они не поменялись. Если они и поменялись, то в том смысле, что стали более важными, ибо в связи со спасением и праведностью, ставшими для нас реальностью, они стали нам доступны. Что же касается более поздней библейской раввинской традиции, то я ее воспринимаю не как самоцель, а как способ праведной жизни. Эти способы могут быть разными, разными являются традиции и даже уровень их соблюдения. Я по образованию программист. Меня учили не писать весь код самому, а посмотреть, что уже написано и дописать только то, что недостает. В еврейской традиции я вижу ту же систему. Зачем изобретать велосипед по каждому случаю, когда задолго до нас изобретен хороший способ? Каждый раз, сравнивая библейскую заповедь с еврейской традицией, я нахожу, что не только нет никаких противоречий, но и сама традиция придумана исключительно мудро. Интересно, что, пытаясь проделать весь путь создания традиции исполнения библейской заповеди самому, я прихожу к тому же, к чему пришла еврейская традиция, к которой, в связи с этим, у меня появилось больше уважения. Я понял, что методика, используемая для введения галахических заповедей, мудра и духовна. Т.е. она вызвана не какой-то самоправедностью или попыткой стать «святее папы римского», но искренним желанием вести достойный образ жизни в соответствии с заповедями, полученными на горе Синай.

 

Наши мессианские общины состоят из двух групп людей: евреев и неевреев. Мало того, иногда количество неевреев значительно превышает еврейскую часть. Учишь ли ты этим идеям, т. е. последовательному отношению к заповедям в интерпретации иудаизма, обе группы?

Я учу, но не настаиваю. Я прошел свой долгий путь и для меня важно дать людям свободу пройти их собственный путь и возможность найти свои отношения с Торой.

 

Нужно ли это неевреям?

Для себя я формулирую мою задачу следующим образом: для евреев существует целый ряд обязательных вещей, данный нам на горе Синай, и от него не уйдешь. Многие из заповедей, полученные нами, для неевреев необязательны, но как бы по желанию. Есть минимальный уровень, данный в 15-ой главе книги «Деяния». Однако там же сказано, что кому нужно больше, пусть идут в синагоги и слушают Тору. У неевреев есть выбор. Таким образом, речь не идет о том, что нееврей, исполняя заповеди, приближается к Богу и т. п., но живя праведной жизнью, выражает свою благодарность Всевышнему за свое спасение. С этой точки зрения я не вижу ничего плохого в соблюдении неевреями заповедей Торы. Мне, однако, очень важно, чтобы люди воспринимали соблюдение заповедей не в качестве дополнительного пути спасения или способа стать еще более любимым Богом, чем они уже являются через веру в Иешуа. Потому, что независимо от того еврей ты или нет, большей любви, чем через веру в Иешуа получить невозможно.

 

Теперь то, что касается свидетельства. Поскольку мы называемся мессианской общиной, то наше свидетельство прежде всего принадлежит еврейскому народу. Какова в этом роль неевреев?

Для меня на сегодняшний день это открытый вопрос. Потому что те общины, к которым я привык в Нью-Йорке, были на 80 процентов еврейскими. Моя новая бостонская община в большей степени нееврейская. Поэтому роль неевреев в свидетельстве евреям я на данный момент пытаюсь для себя определить. Но, например, я столкнулся со следующим эпизодом, который произвел на меня колоссальное впечатление. Дело было несколько лет назад, когда в Нью-Йорке бушевал ураган Сэнди. В результате пострадала большая часть Нью-Йорка и, в частности, одна ортодоксальная синагога, к которой я был очень близок. Я дружил со всеми раввинами, преподававшими в ней. Здание синагоги было практически разрушено. Когда вода сошла, был подсчитан ущерб и сделан вывод: денег на восстановление нет. В лучшем случае есть деньги на строительный материал. Управление синагоги встало перед непростым выбором, как вдруг раздался телефонный звонок от какой-то христианской организации, предложившей им прислать команду строителей в помощь по восстановлению здания. Другого варианта не было, и предложение было принято. В процессе жизни выяснилось, что эта организация координирует христиан из различных церквей по всей Америке, которые за свой счет приезжают в места, где они востребованы, чтобы помочь в восстановлении зданий после природных катаклизм. Когда эти группы из разных уголков страны стали приезжать к моим знакомым, они вдруг увидели, что у этих христиан существует огромное желание помочь не просто людям, находящимся в нужде (хотя и это тоже), но конкретно евреям. После ремонта эти строители ходили по синагоге и задавали вопросы раввинам об их служении, о богослужении в синагоге и т. д. Сам этот факт явился для евреев большим свидетельством.  Христиане, находящиеся там считанные недели, сделали в свидетельстве раввинам значительно больше, чем я бы смог сделать в последующие 20 лет. Я говорю так, потому что я видел результат.  Главный раввин этой синагоги в своем информационном бюллетене написал, что христиане, которые, якобы, так далеки от нас, услышав нашу нужду пришли и помогли, в то время как местная еврейская община практически никак не посодействовала в поддержке восстановления синагоги. Другими словами, для раввина это явилось настолько важным свидетельством, что он посчитал нужным поделиться им с другими. Мне кажется, что само это событие было исключительно важным. Мне лично оно показало ту евангелизационную роль, которую могут играть неевреи в отличии от свидетельства верующих евреев. И эта роль дополняет то, что можем делать мы.

 

Часто нас – мессианских евреев – называют христианами, которые празднуют еврейские праздники. Как бы ты определил разницу между мессианской общиной и христианской церковью?

Называя нашу веру мессианским иудаизмом, мы признаем себя частью иудаизма, частью еврейской традиции. Это говорит о том, что весь иудаизм, существовавший до нас, является нашим наследием. Как часть большого потока, мы, мессианские евреи, пытаемся вернуть потерянного Мессию в лоно еврейской традиции, которой Он совсем не чужд. То есть мы не пытаемся сделать что-то неестественное, это не эклектика. Он плоть от плоти еврейской традиции. То, что мы делаем, является исправлением давней ошибки. Церковь же является христианской традицией. Это просто другая традиция. Мы воспринимаем христиан, принимающих Иешуа в качестве Мессии и Спасителя, как наших братьев по вере. Однако при этом мы являемся двумя частями единого целого. Эти части равноправны и одинаково ценны в глазах Бога. Но это две разные части, отличные друг от друга.

 

При таком описании, не может ли мессианский иудаизм стать конкуренцией христианству?  

Мне бы этого очень не хотелось, и я со своей стороны прикладываю максимум усилий, чтобы этого не произошло. Потому что когда мы начинаем конкурировать, когда начинаем бороться за более приближенное место к трону Всевышнего, мы теряем понимание того, что Бог называет своей семьей или телом Мессии. Я абсолютно убежден, что христиане в любой церкви, исповедующей Иешуа Мессией, являются нашими братьями по вере. Однако у них несколько иная миссия, чем у еврейского народа. Израиль избран для определенной цели: нести откровение горы Синай в мир. У Бога особенные отношения со своим народом, и мы должны придерживаться своей миссии, данной нам.

 

Чтобы ты хотел пожелать мессианским евреям?

Прежде всего быть по-настоящему глубоко мессианскими и быть по-настоящему глубоко евреями. Чтобы эти две составляющих естественно сочетались в наших головах и нашем поведении. Чтобы это были не противоборствующие силы, но составляющие, сочетающиеся между собой естественным образом, как это уже было когда-то, как это и было задумано изначально. Достаточно часто я слышу от мессианских евреев такую фразу: «Я еврей, но я верю в Иешуа». Но я бы хотел, чтобы все мессианские евреи говорили: «Я еврей, и поэтому верю в Иешуа».

 

Большое спасибо!